Леонид Павлов учился во ВХУТЕМАСе у Александра Веснина, но поработать как конструктивист так и не успел. Осваивал классическую архитектуру, но и в этой стилистике построил немного. По-настоящему раскрыть свой дар Павлов смог в новую эпоху 1960-х и упрочил в 1970-х, реализуя новаторские проекты даже в годы застоя. Удивительным образом ему удавалось отвечать на каждый вызов времени, органично соединяя опыт и художественный поиск. Рассказываем о ключевых работах архитектора – как реализованных, так и оставшихся лишь на бумаге.
Станция метро «Серпуховская» (ныне «Добрынинская», 1948-1950)
Один из первых реализованных проектов Павлова сразу продемонстрировал сложный метод его работы. Сам архитектор вспоминал, что перед созданием проекта станции «Серпуховская» (нынешняя «Добрынинская») он отправился за вдохновением к храму Покрова на Нерли. И его перспективные порталы и белокаменная облицовка и отобразились в станции. После войны советские архитекторы только-только стали обращаться к русской архитектуре – следствие роста патриотизма и интереса к русской истории.
Однако Павлов учился во ВХУТЕМАСе тогда, когда там преподавали отцы авангарда. В перспективных порталах «Добрынинской» чувствуется аналогичный элемент, примененный создателем рационализма Николаем Ладовским на утраченной ныне станции «Лубянка» или вестибюле «Красных ворот». Так архитектор умудряется совместить классику и современность в одном и том же элементе.
Кинотеатр на Октябрьской площади (1958)
В конце 1950-х Павлов разрабатывает проект реконструкции Октябрьской площади. Он предлагает построить здесь кинотеатр на 4000 мест с непривычной для нашей архитектуры «взлетающей» вантовой кровлей. Такая кровля отражала динамичный и новаторский дух эпохи. Сплошные стеклянные фасады были метафорой прозрачных отношений в обществе «оттепели».
Кинотеатр так и не был построен. Но его формы вдохновили и кинотеатр «Россия» на Пушкинской площади (где крышу все-таки пришлось сделать плоской), и павильон СССР на Всемирной выставке 1967-го года в Монреале (он теперь стоит на ВДНХ за «Рабочим и колхозницей»). Так даже этот нереализованный проект сумел очень сильно повлиять на всю дальнейшую советскую архитектуру.
Проект генплана Москвы (1966)
При Хрущеве стало понятно, что «сталинский» генеральный план Москвы устарел, и надо придумывать что-то другое. Леонид Павлов создал вариант о-о-очень радикальный! С севера на юг и запада на восток Москву должны были разрезать скоростные автобаны на эстакадах, причем последний проходил частично бы в тоннеле под Кремлем.
Всю рядовую застройку Замоскворечья он предложил снести и превратить этот район в огромный парк, в котором были бы разбросаны сохраненные памятники архитектуры. В парке должно было расположиться новое здание для правительства, переехавшего из Кремля.
Часть острова Балчуг между Москворецким и Каменным мостами он предложил срыть, чтобы создать широкую водную гладь, отражающую Кремль, и прямую видимость между Кремлем и новым Домом правительства.
Этот проект кажется несколько чудовищным по отношению к московской среде. Но мы должны помнить, что на дворе была эпоха модернизма, когда идеи сохранения средовой застройки еще не существовало.
Главный вычислительный центр Госплана на проспекте Сахарова (1966 – 1974)
Это первый в СССР специальный дом для компьютеров. Тогдашние гигантские вычислительные машины были спрятаны внутри огромного куба как «мозг сооружения» (это цитата самого Павлова). Куб стоит на вытянутом стилобате, в котором разместились концеренц-зал, столовая и библиотека.
Дому для компьютеров Павлов решил придать нечеловеческие, а космические пропорции. Сторона куба – 42 м – одна миллионная часть окружности земного шара. Сам по себе куб – фигура статичная, спокойная. Однако архитектор стремится легкими штрихами нарушить это спокойствие и придать композиции динамику. Куб стоит не посередине стилобата, а сдвинут вправо. Опирается он на тонкие ножки в виде перевернутых пирамид – Павлов называл их «адимарипы». По словам архитектора, главной темой постройки стала «борьба статики с динамикой, безразличия с пытливостью, жизни со смертью».
Центральный экономико-математический институт (1966 – 1978)
В 1960-е годы Павлов стал специализироваться на проектировании зданий для компьютеров. Самым известным из них стало, пожалуй, здание Центрального экономико-математического института на Нахимовском проспекте, который москвичи прозвали «домом с ухом».
Чтобы внести динамику в очень четкий и строгий фасад здания, Павлов помещает в его левом нижнем углу скульптуру. «Ухо» – это на самом деле лента Мебиуса, эмблема ЦЭМИ. Лента (символ бесконечности) вписана в квадрат (символ равновесия). Вот и в образе здания главная тема – борьба равновесия и динамики.
Мемориальный музей Ленина (1974 – 1987)
Еще в 1960-е годы Павлов начинает свою архитектурную «лениниану». Он создает конкурсные проекты памятника Ленину на Воробьевых горах, музея вождя на Волхонке, наконец – реализованный павильон для траурного поезда у Павелецкого вокзала. Но кульминацией стал Мумериальный музей в Горках Ленинских. Сам Павлов говорил, что под конец жизни ему удалось построить свой Парфенон.
Здание музея как бы состоит из огромных беломраморных кубов, отделенных друг от друга лопатками из кирпича. Здесь чувствуется эстетика и сюжеты советского авангарда («Красным клином бей белых»). А перед входом в музей – копия киоска Траяна в Египте, который, вероятно, использовался как место хранения лодки богини Изиды.
Павлов не первый, кто отождествляет Ленина с древним востоком. До него это сделал Щусев в Мавзолее. Так что и здесь архитектор ведет диалог с нашими 1920-ми. Все это делает Музей в Горках одной из первых ласточек советского постмодернизма.
Станция метро «Нагатинская» (1976 – 1983)
Павлов неоднократно возвращается к проектированию станций метро. Получив на руки довольно унылую «сороконожку» – «Нагатинскую», архитектор создает из нее настоящий шедевр.
Павлов причудливо сочетает советский авангард с русской древностью. Колонны «сороконожки» он сумел сделать цилиндрическими – как ножки-опоры домов авангарда. Но в то же время они – как писал сам архитектор – должны напоминать строгие пилоны храмов Новгорода.
А по стенам тянется флорентийская мозаика Владимира Васильцова и Элеоноры Жареновой (они же авторы «Уха» в здании на Нахимовском проспекте). Их сюжет – строительство средневековой Москвы. Их цветовая гамма – приглушенный желтый, коричневый, белый – напоминают иконопись. Однако даже из притормаживающего или разгоняющегося поезда вы сумеете увидеть только мелькание цветных пятен – и панно вдруг превращается в беспредметные произведения в духе Кандинского.
Казань глазами инженера
